1. Многие полагают, что любовь больше жизни и сильнее смерти. И что вообще любовь — сильнейшая. Это не так.

Любовь есть свойство жизни, но не наоборот. Смерть, этот момент нашего окончательного рождения, дает нам взгляд на всю нашу жизнь, пронизанную любовью — но не на одну только любовь.

Любовь есть для нашей жизни то же, что солнечный свет для леса. Она позволяет видеть наш путь — но путь не в ней. Она делает смысл жизни доступным нашему познанию — но смысл не в ней. Она дает силу — но она не есть сила, как мать, дающая молоко младенцу — она сама не молоко. Она источник его, но не молоко ее суть и вещество, из которого она состоит.

А что же больше любви? Жизнь. Зная любовь, видя ее свет, можно начать понимать жизнь, видеть путь.

2. Любовь прерванная, любовь неразделенная — все-таки свет.
Любовь не равна обладанию. Потеря любимого не равна потере любви. Невзаимность — не равна прекращению любви. Боль от утраты, от невзаимности не останавливает любовь.

Любовь больше любимого, ибо она не прекращается в его отсутствие.

Тот, кто нам дороже всех, уходит на работу или в другую семью — а любовь к нему остается. Приходят боль, желание обладания, желание забвения, затем — желание новой любви. Но сама любовь никуда не уходит. Встретив через много лет любимого, мы понимаем это. Нам может быть светло и спокойно от этой встречи — или тяжело и страшно. Но сквозь ревность, сомнения и боль нам будет сиять любовь, не требующая обладания.

3. Отпускать от себя любимого тяжело — ведь радость обладания, подмешанная в любовь, становится чем-то вроде наркотика. Готовность отпустить лишь тогда, когда пообещают вернуться и назовут срок — вот примета того, что чистый, божественный нектар любви превратился в зелье.
Муки расставания приносит с собой не любовь — но жажда обладания. Однако многие живут в любви, смешанной с жаждой обладания, кажется, не испытывая ничего дурного. Нужна ли им готовность отпустить, не спрашивая о возвращении?

Мы смертны. Любящим рано или поздно придется расстаться телесно — навсегда. Уходя, закрываешь двери в изведанное — и открываешь ворота в новое, не познанное тобой. Идут туда поодиночке, и даже те влюбленные, что умерли в один час, все-таки совершают свой путь не рука об руку. Встретятся ли они ТАМ? Бог весть.

4. Память о любви не есть сама любовь. Нам кажется, будто в памяти о ней — все счастье, и тогда мы превращаемся в хранителей музея. Это забирает наше время и силы, становится основным занятием. Не замечаем, как свернули с пути и стали прокладывать новую тропинку. Не заблудиться бы.

Впрочем, в каждый момент времени рядом есть дерево или холм, готовые выдержать нас, чтобы мы могли забраться наверх и увидеть путь. Просто помнить о том, что высокое рядом, и что помощь можно найти совсем близко. И о том, что за нами всегда остается выбор дороги. Имеющий путь не выбирает — но сбившийся с пути, отошедший от него будет выбирать.

Спасибо Владимиру Тарасову, чья «Книга для героев» позволила мне понять — и принять все это.