Вчера досмотрела «Долгое прощание» Сергея Урсуляка. К середине фильма оказалось, что смотрю я его повторно, просто в первый раз — не с начала. А раз так, то в память врезалось уже накрепко. Зачем, спрашивается?
Фильм не бездарный, нет. Интересная работа оператора, монтаж местами просто гениальный. Полина Агуреева — это… Полина Агуреева. Дама с характером, по «Ликвидации» ее все помнят. Она там певицу сыграла.
Удручает тот факт, что и остальные действующие лица — почти сплошь из «Ликвидации». Актеры они яркие, запоминающиеся и внешне, и манерами — и когда смотришь эти две вещи подряд, возникает состояние дежавю. Мда.
Но это о достоинствах и недостатках — а теперь о самой истории, которая на меня, надо сказать, произвела довольно тягостное впечатление. Главного героя, который — хоть режьте меня! — явно альтер эго режиссера фильма, все время хочется треснуть чем-нибудь тяжелым. Да очнись же ты, наконец, смотри, жизнь вокруг, что ты все стонешь? Этакий Пьеро: не нужна мне малина, не страшна мне ангина…
Пьеро, между тем, под 30, он нигде не работает, но все время что-то сочиняет. Даром, ибо сочинения его нигде не берут. Надо полагать, с тоски он в своих рукописях рисует лошадиные головы. Сонники, что ли, полистать или Фрейда? К чему они, лошадиные головы? Даже интересно.
Далее. Пьеро при всем этом своем положении не бедствует, ибо женат и живет у своей жены, вместе с ее родителями. Жена — молодая театральная актриса, дела ее с начала фильма идут в гору. А Пьеро ее к этому успеху ревнует, чувствуя себя на что-то подобное неспособным.
Жена-актриса заводит роман с несчастливо женатым драматургом, отцом глубоко больного ребенка. Вспышка страсти, причем даже не сексуальной, а интеллектуальной, скорее. Как-то так… Сочувствие, разговор. Москва далеко, гастрольная обстановка… Вторая жизнь вместо первой — на время.
Потом драматург приезжает в Москву, роман какое-то время продолжается, вследствие чего у актрисы логично появляются главные роли в его пьесах. Успех, фото в киосках. И вот актриса просит драматурга помочь ее Пьеро в творчестве. Хотя бы добрым словом. Странно, что не добавила: ведь оно и кошке приятно.
Драматург не дурак, помогать мужу возлюбленной, конечно же, не стал — предложил соавторство какое-то позорное, чтобы тот сам отказался. А заодно, выведенный из себя отказом актрисы продолжать с ним близкие отношения, рассказал Пьеро, что рубашку, которая на нем, подарила ему жена Пьеро.
Ну что, тот все сопоставил, жену с пристрастием допросил — и уехал в ночь поездом в неизвестном направлении. На родину, надо полагать. Попутчик его спрашивает: после института? Пьеро ему отвечает: скорее, после жизни. Как вы понимаете, после такого ждешь, что грянет выстрел. Но нет.
Проходит 20 лет или больше, и они встречаются. Актриса сильно подурнела и располнела (а как же иначе?), Пьеро, напротив, импозантен, вальяжен, носит дубленку и ездит на авто. Ей про него как раз незадолго до этого сказали, что он в порядке, пишет сценарии, хорошо продается.
Ну, и… Все. Конец фильма.
ТаГ. А в чем пафос-то? Она тебе изменила — ты с ней развелся? Да пожалуйста. Тебя жизнь пнула как следует, и ты стал наконец деньги зарабатывать? Слава Богу. У меня только один глупый вопрос: ты зачем женился, Пьеро, дорогой? Не имея средств к существованию? А женившись, какого диавола ты столько лет сидел и не работал, за счет жены кормился? Это что, входит в обязательную программу русского интеллигента, творца, так сказать?
Нет, ладно, чего я. Пусть не работал, пусть сочинял, пусть не публиковали… вспомним Бродского, эпоха-то та же самая взята. Но зачем — зачем?! — ревновать к ее успеху? Или ревнуй — и сам иди вверх, или не вякай.
Это же он еще молодой там показан. А мне эти господа в возрасте под сорок и за сорок встречались. И эта их ревность к твоему успеху — а вовсе не к романам на стороне, которые как раз в большинстве своем для Пьеро почему-то простительны — она все разрушает. Абсолютно все: любовь, отношения, дружбу. Остается пыль, недоумение, рваные тряпки, бывшие когда-то красивым платьем.
Не любил он ее. Она его любила, хоть и изменила. А он ее — нет. Бывает же: ревность без любви. Собственничество. Даже Сомс (читали «Сагу о Форсайтах?) любил Ирэн — по-своему. А этот — нет. Не умеет, не способен. Да он один, что ли…
Один там момент есть в этом фильме, из-за которого не буду его стирать с диска. Когда Агуреева поет романс на стихи Цветаевой «Моя маленькая». Какая же она все-таки… Невозможно не влюбиться.
А вы смотрели?