Я пытаюсь осмыслить, взять себя в руки… но нет, снова и снова возвращаюсь и просто смотрю, не в силах отвести взгляд. Вот смертоносная шпилька-бандерилья в черных волосах Ассумпты Серны, поднятых высоко, на манер японских гейш; вот изумительно красивые обнаженные ноги в танце над совершенным мужским телом; вот девушка-бык, вся в алом, сбегает и сбегает с полукружий лестницы — это тоже танец… вот герой, не в силах исполнить данное обещание, из-под медленно закрывающихся ресниц смотрит на свою возлюбленную, шепчущую: «Посмотри…. посмотри, как я умираю!»

Все это — кадры удивительного фильма, который поразил меня необычайно. Это «Матадор» Педро Альмодовара, 1986 год.

Я пересматриваю его фрагменты, когда выдается свободная минутка — каждый из них скорее самостоятельное полотно, чем часть другого целого. Такой красоты в операторской работе я не видела, наверное, никогда раньше. Не спорьте, пожалуйста; у искусства нет судей — и надеюсь, не будет, а те, что были… те, кому известна судьба Федерико Гарсиа Лорки, знают, о чем я.

Синьор Альмодовар, несомненно, провокатор — но какова эта провокация! Заставить зрителя всем сердцем сочувствовать насильнику, маньяку и убийце… и даже не одному, а сразу двоим. Показать смерть как высшее проявление красоты. Снисходительно улыбнуться очарованному страннику, случайно забредшему в этот благоуханный ад — ах, как хорош в этой роли юный Антонио Бандерас!

«Матадор» стал вторым в этом году фильмом-лопатой, взрезавшим и перевернувшим целый пласт моего сознания — и подсознания, видимо, тоже. О первом фильме я не рассказываю, потому что… потому что это очень личное. Бывают, знаете, такие произведения искусства — никому не признаешься, что примерял их на себя.

Я бы и в «Матадоре», может быть, не призналась. Уж очень громко он вопиет — и о красоте, и об убийстве, и о том, что мы все, в той или иной степени, мягкокрылые идиоты; а кому это понравится — чувствовать себя одураченным? Но вот… такая ночь, воздух льется из окна как вино из бочонка, и мне кажется, что — да, я ношу розовые очки, в них как-то проще, можно притвориться, что многого не видишь… но на ночь-то я их снимаю. И могу признаться себе в том, что вижу, на самом деле, все.

А вы — вы тоже притворяетесь? Только днем?