Сейчас наша жизнь выглядит так.

Хорошо вымуштрованные, проплаченные люди, похожие на депутатов Госдумы, Мосгордумы и иже с ними голосуют за то и так, за что и как им скажут. При этом всегда человек пять среди них держат порядочных и неподкупных — остальные на этих пятерых смотрят как на клоунов: интересно, весело, скоро их выступления закончатся, и можно будет быстренько проголосовать и пойти пить кокнарский чай.

Люди, похожие на членов правительства, на всех уровнях лениво разгребают то, что не разгребать уже нельзя — и кладут на все остальное, всем напиткам предпочитая енгизейское пиво.

Человек, похожий на президента страны, регулярно запирается с коллегами в бункере «Шанель №6». Там они пьют просветляющий зюйд-кофе и сообща решают, кому сколько, за что, на что подсадить, какой завтра курс, куда распределить навар — и прочее. Потом на выходе из бункера сообщают о принятых решениях людям, похожим на премьеров правительства и спикера Госдумы — а также человеку, похожему на Великого Разоблачителя. Эти последние, получив информацию, тут же запускают ее в обработку.

Люди, похожие на журналистов, немедленно пускаются в погоню за чем-то, похожим на инсайд — а потом наперегонки звонят и строчат в свои редакции в надежде первыми сообщить наиважнейшие новости, попутно глотая коньяк «Виват, Никарагуа» и стремясь забыть все, чему их учили когда-то давно.

Человек, похожий на Великого Разоблачителя, ни за кем не гонится, а просто сидит и строчит себе в блог, прихлебывая водку «Радар окулиста». А еще один, похожий больше на Остапа Бендера, но тоже претендующий на роль Разоблачителя, читает сайты и бежит все фотографировать, прихватив с собой аква-колу.

Публика, похожая на либеральную, пьет листовое сиреневое вино и следит за этими двумя, не утруждая себя поиском первоисточников. Другая часть публики, на либеральную совсем не похожая, отпивает гренландского рома и идет читать твиттер Государственной думы. Обе части рукоплещут тем, кого читают, и изредка схлестываются в эмоциях, которые лучше всего описываются сакраментальным «Вас тут не стояло».

Люди, похожие на народ и публикой не являющиеся, очень заняты и ничем этим не интересуются. А потому обо всем узнают очень поздно, когда уже вообще поздно. И начинают пить что попало и страстно возмущаться в социальных сетях, употребляя личные местоимения преимущественно в родительном падеже: меня, нас. Если их призывают пойти и выразить свое мнение на улице, то они отвечают:

1. Как можно, у нас дети.
2. Да вы что, знаете, какой на работе завал, нас начальство не отпустит.
3. Все это бессмысленно, нас никто не послушает.

Люди, похожие на президента и его коллег, обо всех этих особенностях людей, похожих на народ, прекрасно осведомлены. Они знают, что так было и будет, и если что-то и менять, то только в части отмены некоторых гражданских прав. Они в курсе: излишняя свобода людям, похожим на граждан, только вредит, и поэтому лучше ее постепенно ограничивать, замещая плиткой, велосипедизмом, дармовым жильем — не их собственным, разумеется. Собственность — это то, за что надо нести ответственность, а люди, похожие на народ, именно этого всячески стараются избежать.

Как-то примерно так мы и живем, всем миром выбрав этот способ жить давным-давно. Всякий смотрит в рот тем, кто выше, в надежде отщипнуть заказ, деньги, еще деньги — и оправдывается тем, что кушать хочется, а также вот дети. У кого детей нет, оправдывается родителями. У всех свои причины ничего не ломать и только встраиваться, встраиваться в существующую реальность.

Те, кто все же пробуют её хоть как-нибудь поменять, очень быстро подпадают под влияние человека, похожего на Великого Разоблачителя, и иже с ним. Либо остаются в немногочисленной компании себе подобных и обречены наблюдать, как сжимается кольцо. Либо они эмигрируют, пока еще есть возможность.

На этом описание жизни в стране, похожей на Россию, заканчивается. Призывать ни к чему не буду, ибо некого. И нет, это не пессимизм, просто такова се ля ви — и все что-нибудь пьют.