Никак не могу осознать собственную ценность. Вот думаю, что если мы это обсудим, полезно будет не только мне. Вы откликайтесь, я буду знать, что так и есть.

Всю жизнь стеснялась сама себя. В детстве внушили сразу несколько человек, одновременно:

1. Ты большая (это плохо).
2. Ты яркая (это не очень хорошо, как минимум)
3. Ты громкая (это ужасно).
4. Тебя много (это отвратительно).

Вывод: ты должна сидеть тихо, тебя и так заметят. Вранье, конечно: часто вы замечаете девушку в красном платье, если она сидит в дальнем углу? Счастливая случайность, не более того. Но я-то была ребенок, я поверила.

С этим живу. Несколько раз пыталась превратить эти недостатки — конечно, мнимые, что я, идиотка? — в достоинства. А вывод опровергнуть к чертовой бабушке. Получалось, как говорят испанцы, mas o menos, по-нашему — хреново. В решающий момент тушевалась, сдавалась, уходила в дальний угол.

Лучше всего получилось в этом году. Вот, кстати, итоги уходящего года, заодно уж:

1. Январь. Я взлетела. Нет, не так. Меня подняли и вознесли, изображая безумную любовь.

2. Февраль. Руки отпущены. Я упала. Провал, яма, пауки, слезы, попытки вернуть иллюзию. Спасибо тому, кто послал меня на разные буквы. Не дай бог он бы согласился даже поговорить. Понятно это только сейчас — но сейчас-то понятно.

3. Апрель. Я взлетела. Сама, без помощи рук. Откуда крылья — Бог ведает. Я думаю, в поисках равновесия Вселенная раскачивает наши качели как пожелает.

4. Июнь. Я лечу. Мне кажется, жизнь повернулась ко мне розовым. Увы, здоровая задница того же цвета, но я этого еще не знаю.

5. Август. Я падаю все ниже и ниже, мне кажется, апрельский успех никогда больше не повторится. А главное, мне на него плевать. Февраль и июль сделали свое черное дело. Единственное, чего я хочу — перестать существовать. А вы думаете, почему меня не было подолгу?

6. Сентябрь. Внук сделал невозможное: убедил меня сесть за ноут. Не для написания текстов, за которые платят деньги, а для перехода на следующий уровень. Тут-то я и осознала, что у меня юбилей, деловому клубу, который ничтоже сумняшеся создала в 2008 — пять лет, а круглый стол, который я собираюсь провести — 10-й. И тут вам не здесь, а патамучта.

И зал оказывается слишком мал для 160 человек, он рассчитан на 70, а все угощение сметается за 20 минут, и на секретный ужин приходит ровно столько людей, сколько я хотела. И я каждому из них говорю слова любви, потому что впервые в жизни осознаю: как я — это правда! — люблю своих коллег. И со второго такого персонального тоста слышу алаверды, и понимаю: вот оно, счастье, я его заслужила… почему-то.

И мы триумфально фотографируемся с внуком, самые счастливые люди в этом мире, и это фото греет меня до сих пор.

7. Октябрь. Мы повторяем наш успех, это уже запланировано, это уже не рывок, это работа. Мы должны, мы сделаем это — и мы делаем. Мы зовем на деловую игру нашего конкурента — и он под конец возмущается нашими инициативами. Как это мы посмели раньше него! А нам забавно, мы едем после всего ко мне домой и пьем оставшееся вино у меня на кухне. Втроем. Журналист, программист и риэлтор. Нам по кайфу. Незримая тень Волшебной Ленки порхает по кухне. Она всегда где-то рядом, и это такое тихое счастье.

8. Ноябрь. Я проваливаюсь в работу, не думая больше ни о чем. Вспоминаю ноябрь, вижу только Кузнецкий мост, где я была раза три за месяц (для меня это много, как ни странно), дорогу к метро, собственные монитор и клавиатуру, экран смартфона, на котором я судорожно нащупываю кнопки отключения будильника. Почти не сплю, только пишу, пишу… Потом так странно, что гонорар за ноябрь меньше октябрьского. А что удивляться: опубликовано все было в декабре, так что гонорарные багацтва меня еще ожидают.

9. Декабрь. Полное безумство. Продолжение ноября — и борьба за последнюю феерию этого года. Денег нет, в новый формат, изобретенный на коленке, никто не верит, кроме трех человек. Волшебной Ленки, Нежной и Доброй Нели и Вечно Сомневающейся Маши. Маша все тысячу раз проверила, сто пицот раз переспросила — но верить не перестала. Чорт, я так ценю таких людей!

И если бы не мой шеф… Если бы не человек, которому я обязана тем, что из февральского провала я выбралась в другую реальность…

В общем, если бы он не позвонил мне три (3!) раза с вопросами: что-где-когда — вряд ли бы я нашла в себе силы. Это так, потому что когда он в четвертый раз на мой риторический вопрос: ну ты будешь? — неуверенно сказал: ну наверное… То я закричала.

— Я вообще сделала все это ради тебя! Ты понимаешь? Я сделала невозможное!! И все потому что ты…

— А что я? — спросил он. — Что именно ты сделала?

Я думаю, он помнит, что я ответила. Сейчас это уже не важно, потому что мне лично было безумно важно, чтобы он пришел. Ну я же правда ради него, это он случайно оказался вдохновителем. И когда в назначенный день в трубке я услышала: я уже иду, я на Октябрьской! — то поняла, что выиграла. Кстати, он потом тоже выиграл — бутылку вина, что ли. Хвалил, что вкусное. Был бы он сейчас рядом с мной, когда я пью очередную бутылку Marques de Caseres…

И наконец, Испания. Не то что прямо вот волшебный трип. Не то чтобы без приключений. Тут никого не волнуют мои достижения. Тут всем по барабану, что за подвиги я совершила в Москве, в которую я вернусь в конце января. Но тут и ночью плюс 9, а днем солнце, и ветер со Средиземного моря, и пледов в барах не дают, когда я по два часа сижу на улице, попивая сумасшедшее вино — crianza, между прочим, ничего такого, 2009 год, но оно правда сумасшедшее. И я размышляю о том, что мне снова сказали: тебя много, и это плохо. Расслабься, просто живи.

А я не могу. Понимаете, я не могу просто жить. Мне скучно, когда говорят ни о чем. Мне грустно, когда кто-нибудь, тем более мужчина при женщине, матерится через слово, и она извиняет это: он же пьяный. Мне отвратительно, когда из меня пытаются сделать не меня. И это тоже моя Испания. И я понимаю: это не кто-то плохой, а кто-то хороший. Просто люди сходятся — или нет. Остаются собой — или становятся чужими тенями во имя чего-то.

Надеюсь, меня хватит на то, чтобы быть собой. Чтобы настоять на переезде в маленький городок на границе с Португалией, где я проведу три недели абсолютно одна — если только не случится волшебных встреч. Вы не поверите: я надеюсь, что их не случится. Я хочу начать — и закончить повесть о женщине со слишком большим сердцем. Ну нет, не о себе.

В каждом из нас есть кто-то очень большой. Просто мы не даем ему развернуться. Чаще всего так и происходит. Именно поэтому так редко мы осознаем собственную ценность. Гораздо чаще дело кончается депрессией и желанием сдохнуть побыстрее, потому что мы нафик никому не нужны.

И если бы не 26 сентября и не 13 декабря, когда я видела, как искрились глаза тех, кого я собрала, и если бы не 22 декабря, когда я прилетела в Малагу и увидела глаза еще двоих людей — я бы тоже сейчас думала:

АААААААААА! Зачем я живу?!! Меня же много, это ужасно! Я же чересчур яркая, это отвратительно! Скорей бы меня стало мало, а лучше совсем нисколько — и еще бы стать серого цвета, примерно как труп…

Но ничего этого я сейчас не думаю. Меня любят, и я знаю имена тех, кто любит — и я отпустила. Я все отпустила, и всех отпускаю. На волю. Будьте свободны. Нет ничего, во имя чего можно было бы позволить себе стать чьей-то тенью. Хотя бы и моей. Хотя бы и вашей.

Я яркая. Меня много. У меня большое сердце, там много кто помещается. Я мерзну на андалусском ветре, чтобы написать все это. Я большая, да. И мне наплевать, что кто-то страдает, что он ниже меня. Пусть растет — или ищет кого-нибудь меньше ростом. Я-то тут при чем?

Правда ведь?